О святых мучениках Флоре и Лавре, чью память 31 августа мы совершаем, простому обывателю все больше известно благодаря классике и фольклору, чем агиографическим сведениям.

Наверняка, многие вспомнят, как герой эпопеи «Война и мир» Платон молился Флору и Лавру, называя день их почитания лошадиным праздником. Довольно странно и даже кощунственно называть так день памяти святых, однако название это возникло не так уж и случайно.

Оказывается, по преданию, при открытии мощей святых Флора и Лавра прекратился мор скота, поэтому на Руси святых особо почитали те, кто занимался коневодством. Но если все так, то какая связь между Флоровским женским монастырем и мучениками Флором и Лавром, почему историки иногда пишут, что вначале монастырь был на Печерске, и почему туда так тянуло женщин княжеского рода? К слову, это далеко не одинокие моменты в истории обители, вызывающие у нас недоумение.

Итак, предлагаем 7 фактов, которые разъяснят загадки Флоровского монастыря, от историка Ольги КРАЙНЕЙ – заведующей сектором истории Киево-Печерской Лавры, лаврских пещер и некрополя Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника и автора книги об истории женского монастыря на Печерске.

1. С какими событиями связано почитание святых мучеников Флора и Лавра?

Родные братья христиане Флор и Лавр жили во ІІ веке в Иллирии (на севере Греции). Как засвидетельствовано в житии, будучи каменотесами, они отправились в соседнюю страну на строительство языческого храма. Своим примером и проповедью Евангелия многих сумели обратить в христианство. Братья щедро раздавали свой заработок бедным.

Как-то сын жреца-язычника наблюдал за работой каменотесов, и отлетевший осколок повредил ему глаз. Отец в отчаянии обвинил в неосторожности ремесленников, но Флор и Лавр убедили его в том, что помогут пострадавшему силой молитвы Христовой. Проведя всю ночь в молитве, один из братьев осенил ребенка крестным знамением, и тот был исцелен. Вся его семья уверовала в Христа, а воздвигнутый храм строители посвятили истинному Богу, низвергнув деревянных и каменных идолов.

Правитель страны, узнав о случившемся, был разгневан и жестоко расправился со своими подданными, а Флора и Лавра после тяжких мучений, отослал к правителю Иллирии. Последний пытался убедить братьев отречься от Христа. Но ничего не добившись, повелел бросить их в безводный колодец и засыпать землею.

Так погибли братья Флор и Лавр, засвидетельствовав свою глубокую веру в победу Спасителя над смертью. Поэтому к сонму святых они причислены в чине мученическом. Спустя два столетия, при императоре Константине Великом, их мощи были обретены нетленными и перенесены в Константинополь.

2. Почему киевский женский монастырь на Подоле был посвящен именно мученикам Флору и Лавру?

К сожалению, документально подтвержденных объяснений, почему женский монастырь на Подоле посвящен святым мученикам Флору и Лавру, нет. Среди традиционных названий киевских храмов, утвердившихся со времен Киевской Руси, подобного освящения престола не встречается. Поэтому в данном вопросе версии строятся на предположениях и косвенных доказательствах. Следует вспомнить особые традиции почитания святых Флора и Лавра на Руси. По преданию, при открытии их мощей прекратился падеж скота. Поэтому мучеников Флора и Лавра стали особо почитать те, кто так или иначе связан с животноводством, в частности, коневодством.

В ХV–ХVI вв. излюбленным сюжетом иконописцев стало Чудо Архангела Михаила о Флоре и Лавре. На иконе изображено, как Архангел Михаил вручает поводья оседланных для битвы лошадей святым мученикам. Появление такого сюжета иногда связывают с победой русских дружин на Куликовом поле в 1380 г. Именно в день памяти св. мчч. Флора и Лавра прп. Сергий Радонежский благословил князя Димитрия Донского на битву с ханом Мамаем.

В средневековье, на Киево-Подоле процветала торговля, в том числе лошадьми, волами. Сохранился сравнительно поздний документ ХVII в., подтверждающий, что Флоровский монастырь имел доход от такой торговли. Определенная связь выбора святых покровителей монастыря с земными заботами его основателя, безусловно, существовала.

Флоровский монастырь был построен у подножия Замковой горы, на земле, принадлежавшей администрации Литовского замка, тогда, когда его возглавляли православные князья – либо Иван Ольшанский, либо Константин Острожский. После закрепления за Киевом Магдебургского права из-под юрисдикции замковой администрации к магистрату перешли многие прибыльные объекты, воеводам и замковым наместникам запрещалось собирать налоги с торговых операций мещан. Между тем, к церковным структурам литовские власти проявляли тогда известную лояльность, и монастыри имели доходы от торговли мещан.

Таким образом, представители замковой администрации были заинтересованы в строительстве Флоровского монастыря, находившегося в их юрисдикции. В этом прослеживается прямая связь функционирования Литовского замка на горе и основанием Флоровского монастыря у ее подножия.

3. Неужто строительство монастыря было продиктовано сугубо практическими целями?

Это лишь одна сторона вопроса, которая затронута в связи с месторасположением Флоровского монастыря и возможным объяснением его посвящения. Безусловно, основание монашеской обители было продиктовано, в первую очередь, религиозными мотивами. К тому же, литовские воеводы православного исповедания видели необходимость укрепления позиций Православной Церкви на фоне происходившего сближения Литвы и Польши, усиления католического влияния.

После разрушения ордой крымского хана Менгли-Гирея (1482 г.) восстановленный вновь Литовский замок включал три православные церкви и только один костел. А вот у подножия Замковой горы разрастался доминиканский Николаевский монастырь – влиятельный миссионерский центр.

Замковая земля, прилегавшая непосредственно к склону, была неудобна для застройки, долгое время вообще для этого не годилась из-за заболоченности грунтов. Это сейчас знаменитый источник Флоровского монастыря заключен в трубы, имеет один выход на территории недалеко от Вознесенской церкви. Только монахиням и специалистам – гидрогеологам, строителям, реставраторам известны проблемы с фундаментами монастырских сооружений из-за насыщенности участка грунтовыми водами. В старину источники выходили прямо на поверхность.

Знаменитый киевовед ХIX в. Николай Закревский, который родился и жил до пожара 1811 г. на нынешней улице Флоровской, обратил внимание на ее старое название – Черная грязь, и писал, что, по рассказам старожилов, на месте нынешнего Флоровского монастыря еще в ХVI в. стреляли дичь.

В переписи киевских церквей и монастырей 1543 г. Флоровский монастырь не упомянут. Закладка монастыря могла произойти между 1543–1559 гг., когда Замковую администрацию возглавляли князья Иван Ольшанский и Константин Острожский. Последний передал обитель в пожизненное (то есть, до смерти) владение протоиерея Якова Гулькевича.

В то время монастыри нередко принадлежали и светским особам, как феодальные владения. Киевские женские монастыри находились в подчинении мужских монастырей – Печерского, Михайловского Златоверхого, Кирилловского. Флоровский монастырь – единственный, переданный в собственность представителя белого духовенства.

Но тут следует сказать, что Яков Гулькевич был настоятелем главного храма на Подоле – Успенской церкви (в народе называемой «Богородицы Пирогощи» или «церкви Пречистой»), он же занимал пост софийского наместника. То есть, Флоровский монастырь в его лице получил хорошего покровителя. Грамотой 1566 г. Яков Гулькевич получил от польского короля Сигизмунда II Августа подтверждение своих прав на владение Флоровским монастырем, добился перевода его в наследственную собственность. В документе также говорится, что он и его потомки, «к тому годные», получив благословение митрополита, совершали службу Божию в обители святых мучеников Флора и Лавра.

4. Если монастырь – Флоровский, то почему его главный храм называется Вознесенским? Это отголосок первоначального посвящения обители?

В трактовке первоначальной истории Флоровского монастыря встречается много вариантов, в которых легко запутаться. Одна из причин заключается в том, что путают раннюю историю Флоровского монастыря на Подоле и Вознесенского Печерского женского монастыря, находившегося напротив Киево-Печерской Лавры, на ее земле.

В 1706 г., когда Петр I заложил Печерскую крепость, место женского Печерского монастыря было признано самым удобным для размещения оружейных складов и мастерских. С 1711 г. вознесенских монахинь стали переселять на Подол, во Флоровский монастырь. Лаврская земля отошла военному ведомству. До конца ХVIII в. Духовный собор Киево-Печерской Лавры пытался вернуть строения Вознесенского женского монастыря, мотивируя это тем, что издревле женская обитель находилась в подчинении лаврского архимандрита. Собирались пожертвования и производился ремонт тогда уже приходской Вознесенской церкви. Но все это не дало результатов. На месте монастыря был построен Арсенал, здание которого сохранилось до наших дней (ныне там располагается Национальный культурно-художественный и музейный комплекс «Мистецький Арсенал»).

Первое десятилетие после перемещения вознесенские монахини добивались выделения отдельного участка для строительства Нововознесенского монастыря. Их надежды укреплял пример Михайловской женской обители, одновременно с ними переведенной из Верхнего города на Плоское, в стены Николаевского Иорданского женского монастыря.

Вскоре михайловские монахини получили землю, где был возведен Иоанно-Богословский монастырь. Но флоровская и вознесенская монашеские общины были объединены. Монастырь получил двойное посвящение – назывался Флоровским Вознесенским. После того, как во время пожара 1718 г. сгорела деревянная Флоро-Лаврская церковь, вознесенские монахини инициировали возведение на ее месте каменной Вознесенской, сохранившейся до наших дней.

Одну из причин случившегося слияния монашеских общин видим в их общем подчинении Печерскому архимандриту на момент переселения вознесенских монахинь. Дело в том, что Флоровский монастырь в 1642 г. перешел под протекторат Печерского архимандрита по воле потомка Якова Гулькевича, Иоанна – монаха Киево-Печерской Лавры. Есть основания предполагать, что брат его принял унию, и семейное владение Гулькевичами Флоровским монастырем могло привести к смене его конфессиональной принадлежности.

Не смотря на территориальную удаленность Флоровского монастыря от Киево-Печерской Лавры, покровительство ее архимандрита, которым был в ту пору митрополит Петр (Могила), поставило непреодолимую препону подчинению женской обители на Подоле униатам. Лишь в 1771 г. Флоровский Вознесенский монастырь был переведен в юрисдикцию Подольской протопопии.

5. Почему женщины из знатных родов, среди которых были княгини и баронессы, выбирали именно Флоровский монастырь?

Киев вообще привлекал людей, которые стремились к служению Богу уже потому, что здесь находилась Киево-Печерская Лавра. Поэтому, конечно, и каждая женщина, решившая ступить на монашеский путь, старалась быть ближе к этой великой православной святыне.

До 1711-1712 гг. знатные дамы, судя по всему, стремились попасть в женский монастырь, находившийся ближе всех к лаврским пещерам – месту подвигов и упокоения Печерских преподобных. А таким был Печерский женский монастырь, с середины ХVII в. известный как Вознесенский. Ближе к святыне женщина приблизиться уже просто не могла. Поэтому именно этот монастырь считался, если так можно говорить о монастырях, привилегированным. Попасть туда, конечно, было сложно. Поэтому там пребывали женщины из очень богатых знатных семей. Мы знаем, к примеру, что в середине XVII в., по свидетельству архидиакона Павла Алеппского, в Вознесенском Печерском монастыре правила игуменья, происходившая из королевского рода, а в конце того же века – мать гетмана Ивана Мазепы (а тогда гетманство приравнивалось к королевскому титулу).

В Верхнем городе, с ХVI в. также известен был женский монастырь при Михайловском Златоверхом монастыре. Сначала кельи монахинь были вынесены за ограду мужского монастыря. Это произошло в 1688 г. после получения грамоты Российских царей. А в начале ХVIII в. Михайловский и Вознесенский женские монастыри были переведены в Нижний город. Вознесенские монахини поселились на территории Флоровской обители. К тому же игуменья и наместница Михайловского монастыря, взяв с собой казну и часть ризницы, переехали сюда же, а не в Иорданский Николаевский монастырь на Плоском, как все остальные сестры их обители.

Таким образом, значительно укрепилась материальная база Флоровского монастыря, появилась возможность провести довольно дорогое каменное строительство главного храма и колокольни, расширить территорию, возвести новые деревянные кельи, создать условия, приемлемые для жизни привыкших к достатку представительниц привилегированных слоев.

Дальше мы видим наступления на Церковь, которые заканчиваются секуляризацией церковных земель в 1786 г. и одновременно сокращением количества монастырей. Сестры Иоанно-Богословского и Николаевского Иорданского монастырей были переведены из Киева в Полтавскую губернию. Но некоторые из них остались в Киеве, во Флоровском монастыре. После 1808 г. Флоровский монастырь вплоть до конца XIX века был единственным женским монастырем в Киеве.

На это не обращалось внимания, но ведь факт остается фактом: в то время все, кто хотел постричься в монахини в Киеве, могли постригаться только во Флоровской обители. А в Киев – колыбель древнерусского иночества – тогда стремились со всей Российской империи, поэтому, естественно, сподобиться стать монахиней Флоровского монастыря было огромным чудом.

Наиболее известны имена представительниц привилегированных слоев общества, подвизавшихся во Флоровском монастыре, с XVIII в. Во-первых, в наших архивах сохранилось больше документов начиная с этого времени; во-вторых, повышению статуса монастыря способствовали объективные причины. Как одну из наиболее важных следует назвать непосредственное подчинение Печерскому архимандриту.

Во второй половине ХVIII в. здесь подвизались Нектария (княгиня Наталья Борисовна Долгорукова, в девичестве – графиня Шереметьева), Афанасия (княгиня Татьяна Григорьевна Горчакова, в девичестве – княгиня Морткина). При этом надо отметить, что представительницы столь известных аристократических родов не претендовали на игуменство в монастыре. Они шли в обитель сугубо с духовной целью и много трудились ради Бога.

Душевный склад, воспитание многих женщин высшего сословия делало для них монашество желанным выбором жизненного пути, тем более что за монастырской оградой они могли реализовать свои способности, даже тягу к литературному творчеству, как это сделали схимонахиня Нектария (Долгорукова), игуменья Парфения (Адабаш).

6. За что прославили инокиню Елену (Бехтееву), которая и была-то флоровской монахиней всего 12 лет?

В 2009 г. к лику местночтимых святых Киевской епархии постановлением Священного Синода УПЦ причислена подвижница Флоровского монастыря – инокиня Елена (в миру Екатерина Бехтеева). Однако монастырь с таким богатым духовным опытом, безусловно, имеет еще не явленных миру святых.

Жизненный путь святой Елены Флоровской с юных лет был нацелен на монашеское служение. Она родилась в 1856 г. в Задонске Воронежской губернии. Отец – генерал-майор Алексей Дмитриевич Бехтеев. Семья была близко знакома со святителем Тихоном Задонским. Очевидных препятствий уходу в монастырь Екатерины Бехтеевой не было, тем не менее, ей пришлось проявить небывалую твердость и терпение, чтобы на склоне лет удостоиться монашеского пострига.

Во Флоровском монастыре она поселилась после смерти отца, в 1806 г. После страшного пожара на Подоле в 1811 г., когда погибло более 20-ти насельниц монастыря, обитель почти полностью выгорела, а штатных монахинь поселили в Пустынно-Николаевском монастыре, Екатерине Бехтеевой пришлось уехать из Киева, так как она не была зачислена в штат.

И только в 1812 г. неожиданно Александр I дал распоряжение быстро построить деревянные кельи, переселить флоровских монахинь обратно на Подол. К сожалению, мотивы этого поступка были не на столько, как нам приятно представлять, благородны по отношению к Флоровскому монастырю. Поскольку уже шла война с французами, и Александр I получал от своих советников известия, что необходимо вновь укреплять Печерскую крепость, то для ее расширения было принято тайное решение о разрушении Пустынно-Николаевского монастыря.

Именно с этим было связано такое спешное возвращение монахинь на Подол. До пожара 1811 г. встречаются документы, по которым разбирался вопрос о возможности выделения Флоровскому монастырю участка в другом месте, более приемлемом для жизни, в частности, рассматривался вариант обмена местами флоровских и пустынно-николаевских черноризцев. Участок под Замковой горой признавался сложным и для строительства, и для жизни. Поэтому, конечно, монахини мечтали перебраться поближе к Лавре, обосноваться в районе нынешней площади Славы. Но вмешались пожар, война 1812 года, и флоровские монахини снова оказались в своей обители. Видимо, так было предопределено. В то же время, после пожара реализовываются планы каменного строительства во Флоровском монастыре, возникшие еще до трагедии.

Так, в 1812 г. сестры вернулись на Подол, и в 1817 г. Екатерина Бехтеева была вновь принята на послушание во Флоровский монастырь. После того, как построенная ее стараниями келья в 1821 г. сгорела, она вместе со своей спутницей, Елизаветой Придорогиной, была вынуждена снимать жилье за городом. И лишь по настойчивому требованию митрополита Евгения (Болховитинова) (после 1822 г.) обе скиталицы были пострижены в монашество. Таким образом, святая Елена приняла постриг уже на склоне лет.

Умерла инокиня Елена 23 марта 1834 г. на 78-м году жизни. Согласно завещанию, ее похоронили в гробе святителя Тихона Задонского, который она возила с собою с 1783 г.

«Воспоминания об инокине Елене, почивающей в гробе Тихона Задонского в Киево-Флоровском женском монастыре», где достаточно подробно описаны обстоятельства ее удивительной жизни, появились в конце ХIX в. На их основе составлено житие Святой Елены Флоровской. Могила инокини Елены находилась возле Воскресенской церкви. После обретения и прославления мощи святой были помещены в Вознесенском храме Флоровского монастыря.

Подвиг святой Елены – в терпимости и смирении, в таком непреодолимом никакими житейскими трудностями стремлении к монашеству. Может возникнуть мысль, что только в то время были такие подвижники, которые безропотно добивались не житейского благополучия, а… пострига. Однако, любое время дает подвижников, и что самое удивительное – даже в миру люди иногда проявляют чудеса подвижничества, постничества. Мне приходилось это видеть.

На самом деле, нет времени, более благоприятного или менее благоприятного, для духовного подвига. Подвигу есть место в любое время. Когда изучаешь историю, то видишь, что мало что изменяется в душах людей, организации нашего общества, поэтому мы сталкиваемся с теми же испытаниями, с которыми сталкивались люди и во времена святой Елены (Бехтеевой), и во времена Нектарии (Долгоруковой). К примеру, когда читаешь поучения прп. Ефрема (Сирина), составленные в IV веке, то понимаешь, что они актуальны и сегодня для человека, идущего по пути к Богу (кстати, в Институте рукописи хранится одна из рукописных книг преподобного (список ХVII в.) из библиотеки Флоровского монастыря с подписью флоровских монахинь).

7. Далеко не каждая флоровская старица могла быть похоронена в Лавре, а схимонахиня Нектария (Долгорукова) удостоилась (!?)

Еще известной монахиней Флоровской обители, о которой бы следовало вспомнить, и на которой отобразилась сложность пострига, была Нектария (Долгорукова). Она игуменьей не была, даже в состав соборных стариц сначала не входила. Скорее всего, она и не стремилась к этому. Многострадальный путь схимонахини Нектарии известен: она потеряла и мужа, и сына, который умер у нее на руках.

Монахиня Нектария очень многое вложила в строительство монастыря. При ней фактически был восстановлен Флоро-Лаврский престол, которого долгое время после перевода вознесенских монахинь в монастыре не было. Дело в том, что в 1718 г. Флоровская деревянная главная церковь сгорела. А когда окончательно решился вопрос об объединении монашеских общин – Вознесенской и Флоровской, в 1722 г. игуменья Мария (Мокиевская), из вознесенских пострижениц, инициировала строительство большой каменной церкви в честь Вознесения Господня, чтобы в дальнейшем восстановить престол Флора и Лавра.

Но так до пострига схимонахини Нектарии (Долгоруковой) в монастыре этого престола и не было. То есть, с 1722 по 1758 гг. Престол Флора и Лавра был устроен и освящен в Трапезной церкви, которая и сейчас является самой старой в монастыре – ее строительство относят к рубежу конца XVII – начала XVIII вв. А вот монахиня Нектария построила церковь в честь Воскресения Господня под горой – деревянную. Правда, затем эта церковь сгорела, и на ее месте в 20-е годы XIX в. Андрей Меленский построил новый каменный Воскресенский храм.

Также благодаря усилиям схимонахини Нектарии (Долгоруковой) удалось решить очень сложную инженерную задачу по возведению каменной стены вокруг монастыря и деревянной у подножия горы. Гора до ХIX в. не принадлежала монастырю. Весной и осенью  по сей день имеют место оползни, и гора всегда представляла некую угрозу для монастырских построек.

Похоронена схимонахиня Нектария в Киево-Печерской Лавре, как того и желала. И это тот счастливый случай, когда мы и сегодня можем подойти, будучи в Лавре, к ее надгробию и почтить память.

  P.S.

Сегодня Вознесенский собор Флоровского монастыря в праздники переполнен людьми. Прихожане чувствуют особый дух этой обители, в которой вот уже почти 500 лет не прерывается молитва, передается из поколения в поколение духовный опыт. Говоря о Флоровском монастыре, нужно подчеркнуть, что его особенностью как раз является та духовная «преемственность поколений» среди насельниц.

Но чтобы вполне представить себе все богатство этого монастыря – духовное и материальное, которое привнес он в жизнь Киева, следует лучше ознакомиться с его историей. Поэтому настоятельно рекомендую прочитать труд Николая Малиженовского о Флоровском монастыре конца ХIX в., переизданный стараниями флоровских монахинь в 2010 г.

Подготовила Ольга Мамона