4 декабря 2002 г. Православная Церковь впервые отпраздновала память своего новомученика и исповедника святителя Иоасафа (Жевахова). Большая часть жизни этого подвижника ХХ в. связана с Киевом. Здесь прошли годы его духовного становления. Здесь, в застенках НКВД, он претерпел и первое испытание за свою веру.

Родился Владимир Давыдович Жевахов, будущий святитель, в г. Прилуки Полтавской губернии (ныне — Черниговская обл.), в родовом имении князей Жеваховых. Семена благочестия в душу мальчика заронила его мать, княгиня Екатерина Жевахова — потомок великого русского святителя и чудотворца Иоасафа Белгородского. Замечательно юношеское воспоминание о матери, которое владыка Иоасаф пронес через весь тернистый путь своей жизни. Это был сон, унесший Владимира в Линовщицы — родовое имение князей Жеваховых. Снится ему приезд св. Иоанна Кронштадтского. Дорогого гостя встречала вся семья. Первой подошла к батюшке мать. После нее за благословением подошел и Владимир. Отец Иоанн улыбнулся и осенил его крестным знамением. А мать в это время, как бы представляя сына, сказала: “Это наш будущий...” Последние слова епископ Иоасаф так никому и не поведал.

Владимир Жевахов получил юридическое образование (окончил в 1899 г. Киевский университет св. Владимира). Карьера его была обеспечена. До 1913 г. князь Владимир служил чиновником особых поручений при киевском, подольском и волынском генерал-губернаторе, а 9 января 1913 г. Высочайшим приказом по гражданскому ведомству коллежского асессора князя Жевахова назначили старшим советником Киевского губернского управления.

С 1909 г. Владимир Давыдович — действительный член Киевского благотворительного общества. Заметим, что благотворительность была не простой формальностью и не данью моде, но одной из основных черт святителя до последних дней его жизни. Даже после Октябрьского переворота, когда сам князь и все его близкие находились в крайней опасности, он не переставал помогать деньгами и продуктами многим киевским монастырям, из которых новая власть вывозила последнее.

Любовь к монашеским обителям и привела князя в 1911 г. в Свято-Троицкий храм Киевского Ионинского мужского монастыря. Там он познакомился с игуменом Валентином (Коротенко), который поведал ему о новооткрытом древнем пещерном Зверинецком монастыре. Тот день открыл новую страницу в жизни Владимира Давыдовича. Искренне, всей душой полюбив эту святыню, он приложил огромные усилия к тому, чтобы на месте пещер был организован скит. В 1912 г. князь основал фонд, который позволил собрать средства и начать строительство надпещерного храма Рождества Богородицы с приделом в честь Жевахова — предка святителя Иоасафа Белгородского.

Князь Владимир со своим братом Николаем положил много труда для церковного прославления знаменитого предка, которое состоялось в 1911 г. Четыре года спустя в Киеве вышла в свет книга Владимира Жевахова “Святитель Иоасаф, Белгородский и всея Руси чудотворец (1705–1754). Его ежечасная молитва”. Книга эта написана благоговейно, изящным слогом и, как отмечают современные биографы Иоасафа Белгородского, поныне не утратила познавательной ценности.

Далее последовал трагический период Октябрьского переворота... Участь семьи князей Жеваховых была типичной для многих тысяч таких же неравнодушных к судьбе Родины и Православия людей. Но постоянные преследования ничуть не сказались на духовном настрое Владимира Давыдовича. В трудную минуту братьев, Владимира и Николая, приютил настоятель скита Пречистыя под Киевом, известный подвижник благочестия — игумен Мануил. Находясь в скиту, князья трудились наравне с рядовыми послушниками. Присутствие таких “высоких” гостей в монастыре каждую минуту грозило его закрытием (в лучшем случае), но неоднократные облавы большевиков, милостью Божией, так и не обнаружили в смиренных послушниках “врагов революции”. Жизнь в постоянном страхе временами вызывала ропот у маловерной братии, однако игумен Мануил всегда ловко приструнивал ропотников напоминанием о той помощи, которую до последнего времени оказывал бедствующему монастырю Владимир Давыдович. Приблизительно в это же время братья Жеваховы познакомились с семьей известного духовного писателя — Сергия Нилуса. Впоследствии эти семьи связали весьма дружеские узы.

Несмотря на постоянные преследования, Владимир Давыдович при всякой возможности старался помочь горячо любимому Зверинецкому скиту. Со временем, как только это стало возможным, его назначили попечителем Зверинецких пещер и старостой надпещерного храма. Все эти годы он добивался передачи земли над пещерами в частную собственность скита, но с приходом новой власти осуществить этот замысел было практически невозможно.

Не столько личные проблемы, сколько неудачи, связанные со скитом, глубоко ранили душу князя. Вскорости ему пришлось покинуть Киев. В книге отзывов посетителей Зверинецких пещер сохранилась запись, сделанная через несколько лет: “28 января 1924 года. Впервые в этом году посетил Зверинецкий скит. Пусть будет этот год годом возрождения униженной Родины нашей во славу и утверждение Православной Церкви… В. Жевахов”. К сожалению, не суждено было свершиться этому благому пожеланию.

Вихрь безбожной вакханалии набирал все более устрашающую мощь, сметая на своем пути многих верных сынов и дочерей Церкви и Отечества. Не минул он и князя Владимира Жевахова. В том же, 1924-м, году его ждали первый арест и семь месяцев заключения в одной из киевских тюрем. Преследование, арест, а также нежелание спокойно, сложа руки, смотреть на то, как антихрист всеми силами пытается задушить Святую Церковь, все более побуждали князя бороться и действовать. Возложив все упование на Единого Бога и Ему Одному вручив свою жизнь, в 1924 г. Владимир Давыдович подал прошение на имя Святейшего Патриарха Московского Тихона:

“Имея с юношеских лет влечение к иноческой жизни, но в силу обстоятельств моей жизни, которые превышали, независимо от воли моей, силу моих желаний, не имея возможности до последних лет исполнить это тайное желание моего сердца, — покорнейше прошу Ваше Святейшество удостоить меня монашеского пострига, упреждая при этом, что характер того, что должно быть со мною, при условии Вашего благословения, послушание и место проживания для меня были бы совершенно безразличны, поскольку надеюсь на ниве монашеского делания исполнить в немощи моей волю Божию, этого одного желаю, и к этому только стремлюсь. 1924 год. В. Жевахов”.

11 декабря того же года, в 11-ю годовщину со дня освящения первого престола в храме на Зверинецких пещерах, князь Владимир Жевахов принял монашеское пострижение от Преосвященнейшего Управителя Киевской Епархии Епископа Макария, “мужа мудрого и стойкого ревнителя Православия”, с наречением имени Иоасаф.

В книге посетителей Зверинецких пещер осталась следующая запись:

“Волей Божией, в понедельник 6 июля 1926 года, в Нижнем Новгороде, в Кресто-Воздвиженском монастыре, Высокопреосвященнейшим Сергием, Митрополитом Нижегородским, который занимает место блюстителя Патриаршего Престола, соборно с епископами Григорием Печерским, викарием Нижегородским и Иоанном Конотопским во время Божественной литургии хиротонисан во Епископа Дмитровского, викария Курской епархии. Епископ Иоасаф”.

Далее в биографии святителя — белое пятно, заполнить которое удалось лишь через десятилетия, когда зловещая правда, таившаяся в архивах НКВД, стала известна всем. Получив возможность с амвона взывать к пастве, новопоставленный епископ, ничего не боясь, стал правдиво обличать творящееся в миру беззаконие, чем сразу же вызвал недовольство безбожной власти. Реакция не заставила себя долго ждать: уже через два месяца после рукоположения епископ Иоасаф был арестован и этапирован в Соловецкий лагерь особого назначения, чтобы разделить судьбу десятков тысяч верных чад Православной Церкви. Пребывание в самом страшном аду, который только мог придумать падший человеческий разум, должно было сломить не только веру, но и всякую волю в человеке, сделав его покорным рабом. Однако вышло наоборот. СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения) закалял мучеников за веру, делая их способными переносить новые и новые испытания ради исповедания истины Христова Евангелия.

В октябре 1929 г. епископа Иоасафа (Жевахова) перевели в ссылку в Нарымский округ Восточно-Сибирского края. Освободившись в 1932 г. из шестилетнего заключения, святитель ни на день не оставался без послушания и принял назначение на Пятигорскую кафедру. Через год последовал новый арест и приговор тройки ОГПУ — десять лет ссылки в Севкрай. Здесь епископ Иоасаф познакомился со свт. Лукой (Войно-Ясенецким), в прошлом хирургом. Архангельская ссылка даровала этим подвижникам благочестия глубокую христианскую дружбу, но окончательно подорвала слабое здоровье измученного тюрьмами владыки Иоасафа: сказался суровый сырой климат. И в 1934 г. епископа, как инвалида, перевели под надзор в Московскую область. В июне 1934 г. он, приняв назначение на должность управляющего Могилевской епархии, вновь возвратился к пастве. Однако слабое здоровье не позволяло владыке продолжать епископское служение — он был вынужден уйти на покой. Святитель поселился в горячо любимом им Белгороде, дабы крепче прильнуть к той земле, которая хранила память о его святом предке.

Тридцатые годы прошлого столетия забрали у Церкви тысячи священников и архиереев, которые пополнили мученический сонм в Горнем Иерусалиме. Очередной арест ожидал епископа прямо в Белгороде в 1936 г. Обвинение было вынесено в духе той эпохи — “руководство контрреволюционной фашистской организации церковников”. Продержав епископа Иоасафа более года в белгородской тюрьме, а затем под надзором в Новгородской области в конце 1937 г. его доставили для суда в Курск. Что пришлось пережить престарелому больному епископу в застенках курской НКВД, можно представить по краткой сухой фразе, найденной в архиве материалов допроса: “Свое участие в контрреволюционной деятельности отрицал”. На благополучный исход следствия надежд было мало; предвзятость судей никто и не собирался скрывать. Приговор был вынесен 4 декабря того же года: “Высшая мера наказания — расстрел” — и исполнен в день вынесения. Из десяти расстрелянных с владыкой Иоасафом в тот день епископов и священников только он один смог устоять во время бесконечных допросов и не выдать ни одного своего собрата.

Так, в праздник Введения Богородицы во храм Господь соблаговолил ввести в Небесный чертог Божия Царствия своего верного раба, достойно несшего Его благое иго. Из 11 лет своего епископства священномученик Иоасаф пробыл на свободе всего около двух, ни на йоту не уклонившись ни в один из возникших в то нелегкое время расколов от единой истинной Православной Церкви.

Игумен Климент (Вечеря)
churchs.kiev.ua